Неточные совпадения
— Нет, это ужасно! Я
умру,
умру! Поди, поди! — закричала она, и опять послышался тот же ни на что не похожий
крик.
Из чего же я хлопочу? Из зависти к Грушницкому? Бедняжка! он вовсе ее не заслуживает. Или это следствие того скверного, но непобедимого чувства, которое заставляет нас уничтожать сладкие заблуждения ближнего, чтоб иметь мелкое удовольствие сказать ему, когда он в отчаянии будет спрашивать, чему он должен верить: «Мой друг, со мною было то же самое, и ты видишь, однако, я обедаю, ужинаю и сплю преспокойно и, надеюсь, сумею
умереть без
крика и слез!»
Все как будто
умерло; вверху только, в небесной глубине, дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка
крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи.
Придворные говорят: «Король
умер», а зал оглашается бурными
криками: «Виват Конецпольский!..»
morir si giovane!» (дай мне жить…
умереть такой молодой!), что весь театр затрещал от бешеных рукоплесканий и восторженных
криков.
Вещун-сердце ее не выдержало: она чуяла, что со мной худо, и прилетела в город вслед за дядей; дяде вдруг вздумалось пошутить над ее сантиментальностию. Увидев, что матушка въехала на двор и выходит из экипажа, он запер на крючок дверь и запел «Святый Боже». Он ей спел эту отходную, и вопль ее, который я слышал во сне, был предсмертный
крик ее ко мне. Она грохнулась у двери на землю и…
умерла от разрыва сердца.
В битве Тимура и Боязида при Анкаре 20 июля 1402 г. османское войско Боязида было разгромлено, Боязид захвачен в плен, где вскоре и
умер.] долетел
крик женщины, гордый
крик орлицы, звук, знакомый и родственный его оскорбленной душе, — оскорбленной Смертью и потому жестокой к людям и жизни.
В номере этом некоторые из публики слышали
крик и, когда спрашивали половых: «Что такое там?», им отвечали, что купцы одни разгулялись; а после этого кредитор этот, не выходя из трактира,
умер, и при нем ни векселя, ни денег не найдено!
Двое суток, день и ночь слушал он вопли жены и сначала жалел её, боялся, что она
умрёт, а потом, оглушённый её
криками, отупев от суеты в доме, устал и бояться и жалеть.
[Таким образом, в одной карикатурной истории России, изданной во Франции во время восточной войны, Олег идет на Константинополь с
криком: «Не посрамим русской земли,
умрем за веру и отечество!
Мне их назвать? — Отец святой,
Вот что
умрет во мне, со мной.
О нет, их тайну — не мою
Я неизменно сохраню,
Пока земля в урочный час,
Как двух друзей, не примет нас.
Пытай железом и огнем,
Я не признаюся ни в чем;
И если хоть минутный
крикИзменит мне… тогда, старик,
Я вырву слабый мой язык!..
Затем коляска въехала в густые потемки; тут пахло грибной сыростью и слышался шёпот деревьев; вороны, разбуженные шумом колес, закопошились в листве и подняли тревожный жалобный
крик, как будто знали, что у доктора
умер сын, а у Абогина больна жена.
— Доктор, я не истукан, отлично понимаю ваше положение… сочувствую вам! — сказал умоляющим голосом Абогин, прикладывая к своему кашне руку. — Но ведь я не за себя прошу…
Умирает моя жена! Если бы вы слышали этот
крик, видели ее лицо, то поняли бы мою настойчивость! Боже мой, а уж я думал, что вы пошли одеваться! Доктор, время дорого! Едемте, прошу вас!
Напрасно кто-нибудь, более их искусный и неустрашимый, переплывший на противный берег, кричит им оттуда, указывая путь спасения: плохие пловцы боятся броситься в волны и ограничиваются тем, что проклинают свое малодушие, свое положение, и иногда, заглядевшись на бегущую мимо струю или ободренные
криком, вылетевшим из капитанского рупора, вдруг воображают, что корабль их бежит, и восторженно восклицают: «Пошел, пошел, двинулся!» Но скоро они сами убеждаются в оптическом обмане и опять начинают проклинать или погружаются в апатичное бездействие, забывая простую истину, что им придется
умереть на мели, если они сами не позаботятся снять с нее корабль и прежде всего хоть помочь капитану и его матросам выбросить балласт, мешающий кораблю подняться.
Агнеса Ростиславовна. Ах! (
Умирает. Но в тот же миг вскакивает и летит во все лопатки, с
криком во всю глотку.) Надя! Не хочу процесса! Будь великодушна! Вспомни, что я всегда любила тебя!
Мать твоя упала с
криком: «Небо раскрылось!» Она думала, что
умирает и видит небо…
А не смирится, будет стараться оставить своей душе ее дорогое и свое, — то не будет ей пощады, и кругом станет пустыня, где медленно
умирают с голоду и
крик отчаяния замирает без ответа.
Груня (остается несколько минут на одном месте). Меня бьет лихорадка… в глазах мутит… (Идет, шатаясь, сначала к правой двери.) Нет, не туда… там отец мой; (поворачивает к левой двери) сюда, в темный чулан, в твою спальню, барышня!..
Умираю… помогите! (В изнеможении падает у двери; на ее
крик прибегает полусонный Мамаев.)
Друзья, победим или
умрем! — пересилил беспорядок этих
криков.
«Что же делать! Не всегда сила на нашей стороне. Что же делать? Теперь их власть.
Умереть так
умереть, видно, так надо», — думал этот человек и, пожимая плечами, холодно улыбнулся на
крики, которые продолжались в толпе.
И как мне жаль, что он
умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкой, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов, громко кричали, пели; но из-за их
крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен.
У них не бывало здесь ни шуму, ни
крику, ни игр; они даже мало разговаривали, потому что у них все уже давно было переговорено друг с другом в ежедневных собраниях; новых тем для разговоров Старый Город доставлял немного:
умрет кто-нибудь, или у кого-нибудь дитя родится, да и только; газеты большой обо всем этом, как ни верти, не напишешь.